Итак, о прошедшем марте. Все те записи, которые должны были намотать на дневник еще пару-тройку страниц и подальше задвинуть отчасти вымышленное прошлое, умирали на уровне нажатия той самой большой кнопки, которая включает компьютер с помощью моего пальца. Видимо, здесь был задействован великий механизм противодействия: на действие по включению машинки для сидения в Интернете срабатывало противодействие по выключению думающего элемента моего маскирующегося под дерево разума.
Машинка для сидения в Интернете, как оказалось, бывает полезна еще для написания такой глупистики, как курсовая работа. Честно говоря, я совсем не поняла, почему машинка не пишет её сама (ибо по результатам, думаю, получилось бы приблизительно одно и то же), но поскольку технические тонкости для меня священны, ибо неприкосновенны и неподвластны осмыслению, пришлось уповать не на то, что у машинки проснется совесть, а что на меня, наконец, снизойдет осознание приближения последнего срока сдачи.
Дедлайн - это, простите, виагра от работоспособности. Как ночные бдения вскрывают мозг, так дедлайны вскрывают его же, доставая оттуда доселе невиданные способности по написанию "трудов". Сказали бы мне на втором курсе, как я буду писать курсовую на четвертом, я бы смертельно оскорбилась, но такова реальность, увы.
Наказание за такую наглость, как балансировка на грани дедлайна, в этот раз оказалось жестоким. Меня долго и мучительно заставили переписывать введение, пролистав лишь одним махом содержание. После героических боев на передовой я все-таки сдала эту работу, на чем моя совесть успокоилась и мирно засопела на другом боку.
В марте также я умудрилась повидать сестер, посмотреть обидно маленькое количество фильмов, устать до конца года, вернуться на японский и устроиться на работу. Именно что устроиться, а заодно приобрести чудовищную головную боль из серии "не было у бабы забот".
Кажется, на сегодня все. Здравствуй, лытдыбр, давно не виделись. Надеюсь, мы здесь ненадолго.