[plucheux]

Рассказываю историю из жизни во Франции годичной степени свежести. Все-таки год, а мне с моим отношением к датам такое событие () проигнорировать сложно. Рассказывала я её уже абсолютно всем, потом забывала и рассказывала по второму (сто десятому) разу, но, кажется, в дневнике я не писала практически ничего. Но раз уж я взялась за дело это неблагодарное, начну издалека и рассказывать буду долго.
В первую неделю счастливого пребывания на французской провинциальной земле мое существование огорчало множество мелких деталей вроде того, как не заблудиться среди массы одинаковых беленьких домиков или позвонить домой. Второе оказалось заметно сложнее, хотя маневрирование между беленькими домиками – тот еще квест.

Aventure.

В один из первых дней, будучи плохо знакомой с местным ландшафтом, я смело двинулась после занятий на своем велике на поиски телекоммуникационной цивилизации. Заблудилась я через пять поворотов, уже плохо представляя, нахожусь ли я все еще в городе или рулю куда-нибудь в сторону Ля Рошели. Сбежать легко и быстро мне не дали Каэло и Жозеф – двое лениво-безмятежных камерунцев из моей группы, прогуливавшихся «как раз в сторону France Telecom». В везение верилось не очень (с моей-то кармой), а потому я почти летала, когда после минимальных усилий оказалась обладательницей телефонной карточки с многозначным кодом. Первую же телефонную будку я атаковала с видом триумфатора. Даже телефонный автомат был цел (хотя в принципе по моим наблюдениям обратное во Франции – редкость).
Потыкав в кнопочки, я услышала приятное: «Франс Телеком, бонжур. Вёе композе ле нумеро де код секрет де вотр карт, свиве пар ле туш диез» (мол, код пожалуйте). Набираю. Тот же голос, уже с интонацией «мне-очень-жаль-но», сообщает, что номер неверен. Ладно, набираю еще раз. Результат, естественно, тот же. В других автоматах – та же петрушка. Точнее, петрушки-то там не было, но позвонить мне так и не удалось.
Прошло два дня, и я снова отправилась слушать это сакраментальное «Франс Телеком, бонжур. Вёе композе…» во все автоматы подряд. Через пять будок надоело, и, злобно настроившись, я направила стопы на штурм Франс Телеком.
Очаровательная француженка, оторвавшись, наконец, от своих покупателей, посоветовала мне снова сходить к телефону и набрать номер поддержки. Но вы же знаете, что такое поддержка пользователей, – это непробиваемая стена между страдающим клиентом и самодовольной компанией. Дама на другом конце провода, выслушав мою проблему (зато какая языковая практика, ну), предложила положить листочек с кодом в конверт и отправить им по почте. Когда они разберутся, в чем проблема (всего три-четыре недели, мадам), они тут вышлют мне код назад. Мерси, конечно, говорю я, но я же басурманский студент. Три-четыре недели, и карточку можете себе оставить на память. Из России с любовью, так сказать.
Однако оптимизм сдавал, а проблема оставалась. Уже не такая милая и очаровательная, дама из Франс Телеком взялась сама проверять мою карточку. Минут через сорок выяснилось, что этот код выкрали из базы пятью месяцами ранее. Извиняясь на франглийском (ох уж мне эти басурмане), мадам вручила мне новый код и пожелала хорошего дня. На самом же деле мы, вестимо, мысленно пожелали больше никогда друг друга не видеть.
Настала настоящая минута триумфа – я утру этой франстелекомбонжурвёекомпозе нос. И минута триумфа действительно настала. Но не моя – её. Похоже, непреклонность у неё в характере. Неправильно набран код.
И я уже не злилась, нет. Но идти назад было страшно – в конце концов, я всего лишь иностранка в этом логове сговорившихся франстелекомовцев. Чувствуя себя Одиссеем и неудачником одновременно, вернулась туда только чтобы узнать, что мне вручили код не для Россия. Ура-ура, эта попытка все же оказалась удачной. Воодушевленная победой, я утешала себя мыслью, что работу во Франции я себе уже почти нашла – без проблем пройду собеседование на замещение должности женского голоса «Франс Телеком, бонжур».
Но это все предыстория, сама история коротка и поучительна, как басня. После ужина в семье (а я жила в семье из пяти человек, одного животного, трех студентов и целой улицы соседей) я слушала-слушала Элен, без умолку трещавшую о прошедшем дне. Жоффрей мыл посуду, Анаис раскладывала ножи, Филипп дремал в кресле под вечерние новости. Остальные уже разбрелись. Я, конечно, не могла не разрушить эту семейную идиллию, наябедничав на Франс Телеком. Когда Элен, наконец, из вежливости поинтересовалась, как у меня дела, я бодренько отрапортовала о своем приключении:
- Aujourd’hui j’ai eu une aventure.
Вот где был настоящий триумф – надо было видеть лицо Элен, слышать звон посуды о раковину и стук ножей. Все оторвались от своих дел и уставились на меня, постепенно покрывавшуюся краской от осознания сказанного. Aventure – «приключение» – как калька с русского в данном предложении не прокатывало совершенно, а сказала я приблизительно следующее: «Сегодня у меня была любовная интрижка». Мысленно мне хотелось опустить мухобойку на свой бестолковый мозг, ибо я не просто это знала – нам на занятиях днями ранее объясняли все тонкости и оттенки того или иного выражения по теме amour.
Пришлось выкручиваться, указывая на контекст, из которого совершенно не следует, что я говорю о любовном похождении. Как бы ни так, Элен, смеясь, объяснила, что как «приключение» они это поймут в словосочетаниях «приключенческий роман», «приключенческий фильм». И вообще, Анна (они называли меня Анной, потому что не могли выговорить настоящее имя), ты же знаешь, каковы французы: если они могут что-то понять превратно, они это поймут превратно. Вне зависимости от контекста.