shakespeare and myself.
Я вижу прекрасных людей, читаю изящные дневники – и вот, эти люди как будто на ладони, но непросто понять, ибо они как замки с искривленными отверстиями – простой отмычкой не сработаешь…
И многие читают поэтов – в строках ли дневников, в мире, который они описывают… И тогда мне кажется, что их гармония завершена.
Но меня стихи не трогают. Я могу оценить красоту слов или образов, но не более. И потому для меня люди, у которых дрожат руки и стекленеют глаза от прочитанных стихотворных строк, священны. Хотелось бы верить, что они никогда не превратятся в черствый сухарик.
Избавлю вас от длинных философствований (а на деле – оправданий), почему…
В конце концов, меня тоже учили тонко чувствовать.
Чему невозможно научить, скажете вы.
Но и я не твердая нигилистка.
И пусть я не читаю Мистраль и По, но и у меня есть любимые стихотворения.
Они пронзительны.
Заболоцкий, «Старая актриса»
И многие читают поэтов – в строках ли дневников, в мире, который они описывают… И тогда мне кажется, что их гармония завершена.
Но меня стихи не трогают. Я могу оценить красоту слов или образов, но не более. И потому для меня люди, у которых дрожат руки и стекленеют глаза от прочитанных стихотворных строк, священны. Хотелось бы верить, что они никогда не превратятся в черствый сухарик.
Избавлю вас от длинных философствований (а на деле – оправданий), почему…
В конце концов, меня тоже учили тонко чувствовать.
Чему невозможно научить, скажете вы.
Но и я не твердая нигилистка.
И пусть я не читаю Мистраль и По, но и у меня есть любимые стихотворения.
Они пронзительны.
Заболоцкий, «Старая актриса»