shakespeare and myself.
Часа два сипела, шипела, хрипела, шептала – мне понравилось. В наказание еще полдня пришлось симулировать, чтобы не терять лицо, и получалось весьма забавно, когда я забывалась и возвращалась в нормальный голос. Чтобы это выглядело более-менее естественно, я заходилась в приступах все такого же искусственного кашля, что под конец первой половины дня надоело страшно. Самым гениальным решением было бы замолчать, но тут мне бы помог только кляп, потому что удерживать себя от язвительных замечаний в адрес дорогих и любимых было выше моих сил.
С переменным успехом добравшись до второй половины дня, я отправилась к тому самому прошлому. Конечно, по законам Хаммурапи, писанным в 613 году в царстве падающих маслом вниз бутербродов, встреча не состоялась. Но, само собой, поскольку с телефоном я дружу от случая к случаю, узнала я это уже после того, как, чувствуя над головой тяжесть венка победителя в давке в час-пик в метро и болезненно переживая по поводу полученных вмятин и синяков, с торжествующим видом выбралась на улицу. Там меня тут же снес прохожий. Воображаемый венок сдуло прямиком на пыльный асфальт под колеса тихо бесящихся в пробке автомобилей; у пакета со всякими ненужностями как по команде лопнули ручки. Так, в обнимку с этим счастьем я и узнала, что ничего не состоится… Это очень похоже на меня – притащиться к черту на рога, уставшей и загруженной, а потом выяснить, что зря, весьма и весьма зря. Чтобы не казаться хотя бы самой себе дурой, я с энтузиазмом бойскаута (гёрл?) отправилась изучать окрестности.
…Город насыщает впечатлениями. Подробности-контрасты; башенки, маскирующиеся под игрушки; облака, похожие на блестящую перламутром рыбью чешую… Уже в метро отогревала уши о чужие разговоры. Ребенок лет тринадцати, покрашенный под эмо, затянутый в черный синтетический мешок с черными же стрелками вокруг серебряных глаз делился со своей подругой гениальным открытием, сделанным накануне. «Знаешь, я вчера поняла, чего я боюсь больше всего на свете», - прошелестело чадо, дергая ресничками. Подружка, подтягивая оранжево-черный полосатый чулок, чуть не подавилась жвачкой.
- Даааа? И чего?
- Представь – нет, это, конечно, совсем нереально, но если представить… Так вот, вообрази себе – ну, напряги фантазию – вдруг останусь я одна на всей земле. То есть не совсем одна. Я и старики. И больше никого. Да, этого я боюсь больше всего на свете.
Так и не лопнув пузырь, подружка задумчиво и серьезно уставилась на философствующее чадо и, подумав (или сделав вид), заявила, что ей тоже так кажется…
Еще встретились мне слишком жизнерадостный переросток-эмо с розовым бантом и сережками-черепками; бабуля с поставленным оперным голосом; серьезного вида мужчина, читавший что-то озаглавленное как «Новый Завет. Конспекты»; но те двое были вне конкуренции.
PS: на Пасху обещают снег.
С переменным успехом добравшись до второй половины дня, я отправилась к тому самому прошлому. Конечно, по законам Хаммурапи, писанным в 613 году в царстве падающих маслом вниз бутербродов, встреча не состоялась. Но, само собой, поскольку с телефоном я дружу от случая к случаю, узнала я это уже после того, как, чувствуя над головой тяжесть венка победителя в давке в час-пик в метро и болезненно переживая по поводу полученных вмятин и синяков, с торжествующим видом выбралась на улицу. Там меня тут же снес прохожий. Воображаемый венок сдуло прямиком на пыльный асфальт под колеса тихо бесящихся в пробке автомобилей; у пакета со всякими ненужностями как по команде лопнули ручки. Так, в обнимку с этим счастьем я и узнала, что ничего не состоится… Это очень похоже на меня – притащиться к черту на рога, уставшей и загруженной, а потом выяснить, что зря, весьма и весьма зря. Чтобы не казаться хотя бы самой себе дурой, я с энтузиазмом бойскаута (гёрл?) отправилась изучать окрестности.
…Город насыщает впечатлениями. Подробности-контрасты; башенки, маскирующиеся под игрушки; облака, похожие на блестящую перламутром рыбью чешую… Уже в метро отогревала уши о чужие разговоры. Ребенок лет тринадцати, покрашенный под эмо, затянутый в черный синтетический мешок с черными же стрелками вокруг серебряных глаз делился со своей подругой гениальным открытием, сделанным накануне. «Знаешь, я вчера поняла, чего я боюсь больше всего на свете», - прошелестело чадо, дергая ресничками. Подружка, подтягивая оранжево-черный полосатый чулок, чуть не подавилась жвачкой.
- Даааа? И чего?
- Представь – нет, это, конечно, совсем нереально, но если представить… Так вот, вообрази себе – ну, напряги фантазию – вдруг останусь я одна на всей земле. То есть не совсем одна. Я и старики. И больше никого. Да, этого я боюсь больше всего на свете.
Так и не лопнув пузырь, подружка задумчиво и серьезно уставилась на философствующее чадо и, подумав (или сделав вид), заявила, что ей тоже так кажется…
Еще встретились мне слишком жизнерадостный переросток-эмо с розовым бантом и сережками-черепками; бабуля с поставленным оперным голосом; серьезного вида мужчина, читавший что-то озаглавленное как «Новый Завет. Конспекты»; но те двое были вне конкуренции.
PS: на Пасху обещают снег.
-
-
05.04.2007 в 13:49смысловая нагрузка. аха-ха.
-
-
05.04.2007 в 19:27-
-
05.04.2007 в 23:38собираю коллекцию наблюдений; сегодня видела вообще нечто уникальное, но не уверена, что соберусь с силами, чтобы описать этих очаровательных людей)
Strekoza~91
да, они прелестны, особенно в теории или на расстоянии, ибо общение с ними мне представляется недурственной головоломкой %
-
-
06.04.2007 в 11:44жаль. ((: